Демократическое национальное государство
Во внутренней жизни Германии в основном закончился период адаптации восточных немцев к западным стандартам и условиям. Но экономические различия между восточными и западными землями все еще остаются значительными, так же как и различия духовно-ценностные. В связи с этим вновь необычайно актуальным для немцев становится, имеющий давнюю историю, вопрос национальной идентичности.
В XIX—XX вв. проблема национальной идентичности являлась особенно сложной для немцев. Еще в 1886 г. Ф. Ницше иронично писал, что «немцы являются по натуре более непостижимыми, более широкими, более противоречивыми, менее известными, труднее поддающимися оценке, более поражающими, даже более ужасными, нежели другие народы в своих собственных глазах, — они ускользают от определения и уже одним этим приводят в отчаяние французов. Характеристичен для немцев тот факт, что их вечно занимает вопрос: что такое немецкое?»
Причина этой непостижимости лежит, безусловно, в драматичных изломах немецкой истории. Германия, эта «опоздавшая нация», сформировалась в единое национальное государство, стала индустриальным обществом, республикой позже, чем многие другие европейские нации. Но стремление добиться аналогичных успехов в XIX—XX вв. дало немцам заряд колоссальной энергии, как творческой, так и разрушительной.
Германия неустанно боролась за равноправное положение и в Европе, и в мире. Это являлось константой немецкой внешней политики от кайзеровской империи до нынешней ФРГ. Но было и одно исключение — период нацизма, когда германские фашисты стремились покорить вначале Европу, а затем и весь мир. Последствия хорошо известны.
Поиски национальной идентичности легко можно свести к поискам характера, вечной и «объективной сущности» народа. Но такой образ мышления проистекает не из трезвого рассмотрения истории, а из легенд, золотых или черных, господствовавших в Германии на протяжении двух последних веков.
Золотая легенда XIX — первой половины XX в. проводила непрерывную преемственную линию от Арминия, Карла Великого и Мартина Лютера до Фридриха Великого и Отто Бисмарка и противопоставляла Германию остальной Европе как воплощение истинных ценностей мира.
Черная легенда XX в., возникшая в годы нацистской диктатуры среди ее противников, наоборот, видела в немецкой истории прямую дорогу в пропасть. По этой легенде Германия еще в начале Нового времени сбилась с общего пути западноевропейского развития. Ксенофобия одержала верх над космополитизмом, покорность властям — над стремлением к свободе, авторитарное государство — над демократией. Это был «особый немецкий путь», который вел от Мартина Лютера через политическую романтику к Адольфу Гитлеру как своеобразному финишу этого пути.
Но такие легенды не допускают настоящего анализа немецкой истории, ни ее позитивного потенциала, ни ее негативных реалий. Впрочем, каждое государство идет своим, особым путем. Правда, немцы нередко напоминают миру о том, что они наконец-то стали «нормальными», с излишней настойчивостью.
Объединенная Германия выдержала экзамен на демократическое национальное государство и теперь может не доказывать ни себе, ни другим, что она усвоила уроки XX века.