Нацификация образования
Образованием и наукой руководил в Третьем рейхе бывший провинциальный учитель и фанатичный нацист, считавший школу «пристанищем интеллектуальной акробатики», Б. Руст. Политика в области образования определялась убеждением А. Гитлера в том, что «все осуществляемое государством образование должно быть нацелено прежде всего на то, чтобы формировать здоровое тело, а не забивать головы учащихся знаниями».
Нацификация немецких учебных заведений шла стремительными темпами. Каждый работник сферы образования — от воспитательницы в детском саду до университетского профессора — был обязан состоять в Лиге национал-социалистических учителей и быть готовым «в любое время беззаветно защищать национал-социалистическое государство». Поскольку работники образования считались государственными служащими, обязанными приносить присягу «на верность и повиновение Адольфу Гитлеру», то на них распространялось действие расового закона, запрещавшего допуск в ряды преподавателей евреев. Кандидат на должность преподавателя вначале обязан был пройти шестинедельные сборы в летних лагерях, где нацистские наставники изучали его взгляды, характер и наклонности, а затем представляли свое мнение в Министерство образования.
До 1933 г. немецкие школы находились в ведении местных властей, а университеты — властей земельных. Теперь они были переданы под непосредственное управление Руста, назначавшего ректоров, деканов, руководителей Союза национал-социалистических студентов и Союза преподавателей университетов. Таким образом была ликвидирована традиционная автономия университетов, а те преподаватели, которые не смогли разглядеть в гитлеровской «Майн кампф» «педагогическую путеводную звезду», подлежали увольнению (к середине 1933 г. было уволено 16% профессоров и преподавателей в университетах и 11% в высших технических школах). Правда, происходило это большей частью по расовым, а не по политическим причинам. Страну были вынуждены покинуть такие выдающиеся ученые, как А. Эйнштейн, М. Борн, Д. Франк, Л. Сцилард, Э. Ледерер, К. Манхейм, X. Кельзен и сотни других. Всего к 1938 г. в эмиграции оказались 2120 университетских преподавателей. Немецкая наука была обескровлена.
Молодые карьеристы, размахивая флажком со свастикой и цитируя фюрера, обвиняя уважаемых профессоров в недостаточной приверженности принципам национал-социализма, занимали их места.
Нацистский идеолог и философ А. Боймлер стал руководителем созданного специально для него Института политической педагогики при Берлинском университете. Ректором Франкфуртского университета был назначен «заслуженный нацист» педагог Э. Крик, а ректором Берлинского — специалист по расовой антропологии О. Фишер, который немедленно ввел в учебную программу 25 новых обязательных курсов по расоведению.
Профессор ботаники Э. Леман выдвинул броский лозунг, под которым могли бы подписаться представители всех наук: «Биологию — на службу национал-социализму!» А всемирно известный физик Ф. Ленард заявил, будто «наука является расовой, как и любое другое творение человека, что обусловлено текущей в его жилах кровью».
Нацификация образования привела к тому, что к 1939 г. число студентов в университетах сократилось со 128 до 58 тыс. человек, а в технических вузах — с 20,5 до 9,5 тыс. человек. Катастрофически снизилось качество подготовки в школах и университетах. По сводкам службы безопасности, сообщавшей о реальном положении дел, около 40% студентов проваливались на выпускных