Взаимоотношения нацизма и протестантской церкви.
Сложно складывались отношения нацизма и с протестантской церковью, издавна более тесно связанной с немецким государством. Большинство пасторов негативно относились к Веймарской республике, в частности и потому, что она опиралась на социалистов и католическую партию «Центр». Они достаточно открыто поддерживали нацистов и националистов. В 1932 г. радикально настроенные протестантские группы организовали «движение немецких христиан», получившее вскоре меткое прозвище «штурмовых отрядов Христа». Во главе движения встал военный капеллан Л. Мюллер. «Немецкие христиане» активно пропагандировали нацистские идеи расового превосходства арийцев и пытались объединить всех протестантов в единую конгрегацию под лозунгом: «Один рейх – один народ – один фюрер – одна церковь».
Их противником выступала «исповедальная церковь» во главе с пастором М. Нимёллером, служившим в годы Первой мировой войны командиром подводной лодки. В мае 1934 г. на Барменском синоде сторонники «исповедальной церкви» резко выступили против распространения национал-социалистического мировоззрения и принципа фюрерства в церковных делах. Все это нашло отражение в принятой Синодом «Барменской декларации». Властями она была запрещена, за непокорными пасторами установили слежку, их сочинения конфисковывались.
Стремясь унифицировать церковь, Гитлер в июле 1935 г. назначил министром по делам церкви нацистского юриста X. Керрля и поручил ему объединить все протестантские группы. Вначале новому министру, слывшему человеком умеренных взглядов, удалось заручиться поддержкой консервативного духовенства и создать комитет церквей для выработки общей платформы.
Но группа Нимёллера, хотя и сотрудничала с комитетом, продолжала настаивать на своем единственно законном праве представлять немецкую протестантскую церковь. В мае 1936 г. она подала рейхсканцлеру вежливый по тону, но радикальный по содержанию меморандум с протестом против антихристианской политики нацизма, с осуждением антисемитизма и с требованием, чтобы государство не вмешивалось в дела церкви. В ответ арестовали около 800 протестантских прусских пасторов (правда, через некоторое время их выпустили). В июле 1937 г. был арестован Нимёллер, который был освобожден из концлагеря лишь по окончании войны.
К лету 1938 г. сопротивление «исповедальной церкви» в основном было сломлено. Большинство пасторов были вынуждены дать личную клятву верности фюреру, что обязывало их выполнять приказы диктатора. Но в целом под репрессии чаще попадало католическое духовенство. Так, в 1944 г. в концлагере Дахау находились более 300 католических священников из Германии и Австрии и только 10 протестантских пасторов.
Разъясняя курс властей по отношению к церкви, Керрль заявлял, что его партия «стоит на платформе позитивного христианства, а позитивное христианство есть национал-социализм… Истинным олицетворением христианства является партия, а партия, и в первую очередь фюрер, призывает немецкий народ поддерживать истинное христианство».
В преследовании нацистами церквей была своя логика, ибо самая, казалоь бы, невинная организация могла распространять взгляды, отличные от национал-социалистических. Этого, с точки зрения нацистов, нельзя было допустить, нельзя было мириться с тем, что священники будут по-своему влиять на духовное развитие народа. Это было не чем иным, как посягательством на идеологическую монополию партии. Как писал шеф партийной канцелярии М. Борман, «нельзя более никогда уступать церкви влияние на народ. Влияние это следует уничтожить полностью и навсегда. Лишь правительство рейха и по его указанию партия имеют право руководить народом».
Вряд ли враждебное отношение к церкви диктовалось атеизмом. Скорее, дело заключалось в стремлении заменить христианскую веру верой в идеи националсоциализм а, который не мог допустить, чтобы человек верил во что-то еще, помимо его собственных принципов. А поскольку искоренить веру человека как таковую невозможно, нацизм приобрел облик новой религии.