Рассогласованность политических сил
Многочисленные политические конфликты в Германии середины 20-х годов между республиканцами и правыми силами не принесли победы ни одной из сторон, впрочем, как и поражения. Политическая ситуация находилась в состоянии неустойчивого равновесия.
Правительство парламентского меньшинства стремилось доказать правым кругам свою «национальную благонадежность». В мае 1926 г. это ясно продемонстрировал правительственный указ, по которому имперский черно-бело-красный флаг немецкого торгового флота приравнивался к флагу республики и должен был висеть рядом с ним во всех торговых и консульских учреждениях Германии за рубежом. Указ привел не только к бурной общественной полемике, но и к тому, что рейхстаг большинством голосов выразил рейхсканцлеру недоверие. Но этот успех демократов и левых не был развит далее. Президент П. Гинденбург назначил новым главой правительства лидера партии «Центр» В. Маркса, который не только сохранил весь прежний кабинет министров, но и не отменил провокационное решение об имперском флаге.
В том же 1926 г. состоялся всколыхнувший всю Германию референдум по поводу княжеских имуществ, которые были конфискованы после Ноябрьской революции 1918 г. Вначале прусское правительство согласилось с требованием Гогенцол-лернов выплатить им компенсацию в 500 млн марок. После этого все правившие до 1918 г. династии предъявили свои претензии, достигшие суммы в 3 млрд золотых марок. Эти требования активно поддержали правые партии, отвергавшие безвозмездную конфискацию имущества, законопроект о которой внесла в рейхстаг фракция Коммунистической партии Германии (КПГ). Коммунисты и социал-демократы поддержали возникшую среди рабочих идею проведения всенародного референдума. Референдум прошел 20 июля (в нем приняли участие 14,4 млн человек, т. е. 36,4% имеющих право голоса), но не достиг цели, так как для принятия положительного решения требовалось 20 млн голосов. Успех в выявлении общественного мнения показал значительный потенциал обеих рабочих партий в случае их совместных действий. Однако установить прочное сотрудничество партиям не удалось. Напротив, с 1928 г. КПГ безоговорочно приняла установку Коминтерна на борьбу с «социал-фашизмом».
Если опираться на разработанную выдающимся ученым М. Вебером концепцию легитимации власти в трех идеально-типических формах — традиционной, рациональной и харизматической, — то следует признать, что в Веймарской республике не наблюдалось ни одной из них.
Традиционную легитимацию власти воплощала прежняя монархия. Попытки демократов мобилизовать традиции национализма для реализации идеи «общенародной интеграции» закончились самым плачевным образом. Направленный против Версальского диктата немецкий национализм обернулся впоследствии ярым врагом республики.
Не было и рациональной легитимации власти, хотя к ней имелись предпосылки в виде закрепленных Конституцией основ свободного правового государства и социально-политических прав граждан. Однако для их реализации так и не удалось создать экономическую базу.
Была невозможна и харизматическая легитимация власти. Крах массового революционного движения вошел в сознание многих его участников как опыт горького разочарования. К тому же ни прежние, ни новые политики веймарского периода не обладали харизмой. Даже Г. Штреземан, при всем уважении к его личности, не смог сформировать в мировом общественном мнении доверительное отношение к республике.
К концу 20-х годов во всех партиях ощущалась тоска по вождю, способному мобилизовать и сплотить вокруг себя массы. Общее недовольство издержками парламентской демократии и правительственной чехардой вело к «поправению» буржуазных партий. Особенно это было заметно у Немецкой национальной народной партии (НННП), которую в 1928 г. возглавил А. Гутенберг, рассматривавший нацистов уже как возможных союзников. На последнем этапе стабилизации все политические силы Веймарской республики испытали горечь крушения. Социалистическая модель перестройки общества была отвергнута уже в 1919—1920 гг. Коммунисты были травмированы неудачей октябрьского выступления 1923 г. Социал-демократы и либералы после провала на выборах 1920 г. постоянно занимали оборонительные позиции. Партия «Центр» ограничивалась компромиссами то с правыми, то с левыми силами.
За неполные двенадцать лет Веймарская республика испробовала все политические комбинации и везде потерпела неудачу. Многообразие и динамика социально-политических движений и концепций, которые так отличают веймарский период от других эпох немецкой истории, привели к невиданной дискредитации политики. Следствием стало неприятие демократической модели общественного устройства и усиление тяги к сильной авторитарной власти.
Однако этот процесс потери интереса к компромиссам не согласуется с распространенным тезисом о «самоотречении демократии». Хотя свобода действий сторонников демократии постоянно уменьшалась, это еще не означало неотвратимости краха республики. Блокирование демократического выхода из кризиса не делало его невозможным, только все более нереальным.